Проблемы прикладной этнологии

Всякая наука не только удовлетворяет потребность в познании, в постижении окружающего людей реального мира, накапливая о нем фактические сведения и объясняя его с помощью теорий и гипотез, но также играет существенную прикладную, практическую (прагматическую) роль: выявляет, указывает и обосновывает возможности таких социальных действий, с помощью которых могут быть достигнуты те или иные реальные цели. Сведения о соседних племенах и народах с древнейших времен, несомненно, практически использовались в межэтнических общениях. Известно также, что с возникновением в середине XIX в. этнологической науки материалы этой дисциплины время от времени фигурировали при обсуждении и решении политических и иных практических вопросов.

Вместе с тем, как уже указывалось выше, постановка прикладных целей и задач в рамках самой этнологической науки, включение практических выводов и рекомендаций в состав планируемых исследовательских результатов - такая проблематика впервые выдвинута сторонниками функционалистского направления в течение первой четверти XX в. Несколько позднее, а отчасти синхронно с функционалистами (в то же время резко критикуя их теоретические и методологические принципы) практические задачи ставили и решали советские этнографы 20—30-х годов. Позднее прикладные этнологические исследования становятся обыденным явлением в мировой науке.

И хотя практика (известно, что теория ищет, но лишь практика находит подтверждение истины) как будто бы говорит о существенной роли прикладных этнологических разработок, тем не менее нельзя оставить без ответа вопрос: может ли общество сколько-нибудь существенно воздействовать на этнические или межэтнические процессы, в состоянии ли оно и, если да, то в какой мере, влиять на них? Иначе говоря: не иллюзия ли это (особенно в свете наблюдаемых жесточайших и, кажется, нескончаемых межэтнических конфликтов в разных регионах планеты), не напрасна ли надежда на возможность, желательность и благотворность управленческих решений и действий в сфере этнических процессов и межэтнических взаимоотношений?

Ответ на эти вопросы не может быть ни легким, ни простым. Управленческие воздействия в этнической сфере по сложности нисколько не уступают подобного рода акциям в любой другой области социальной жизни (экономике, администрации, культуре и т.п.), превосходя их по трудности исполнения, в частности, по причине отсутствия аппарата управления. Сложность усугубляется особой трудностью приобретения достоверной информации. Нет сомнения также, что при обсуждении данной темы следует с особой тщательностью отделять достаточно точные и правдивые данные, собранные и зафиксированные с соблюдением требований научной достоверности, от чрезмерно эмоционально окрашенных сообщений, основанных на "здравом смысле", обыденном сознании, включающем в свой состав *Ч негативные стереотипы по отношению к "этническому врагу". "

Имеются и другие трудности, в том числе научного характера. Известно, что чем более развита наука, чем полнее разработана ее теория, методология, методика и исследовательская техника, тем шире ее прикладные возможности, тем более она готова и способна выдвигать конструктивные практические идеи. Чем лучше изучены законы строения этноса в целом и его отдельных компонент, тем содержательнее могут стать прикладные исследования и разработки этнологов, эффективнее - их советы и рекомендации. И хотя в современную эпоху уровень развития этнологии не может считаться во всех отношениях оптимальным, тем не менее мобилизация и использование ее теоретико-методологических возможностей будучи теперь явно недостаточно востребованным, при более интенсивном привлечении к практической деятельности могли бы оказать во многих случаях значительную помощь и уж во всяком случае уберечь от существенных ошибок.

Ответ на поставленные выше вопросы в общей форме, каковы бы ни были трудности, возникающие на пути практического использования этнологических знаний, можно дать положительный. Да, этнические явления и процессы поддаются управленческим воздействиям и существуют социальные силы, средства и инструментарий, с помощью которых удается влиять в желаемом направлении на функционирование и развитие этих объектов.

Такие управленческие акции, однако, следует решительно отличать от произвольного и нередко злостного манипулирования социально-этническим сознанием отдельных этнических общностей (ведущих к кровавым вспышкам, националистическим погромам и т.п.). Когда речь идет о серьезных попытках управления этническими явлениями и процессами, то под этим подразумевается прежде всего научное знание реальных глубинных тенденций функционирования и развития этносов и создание на этой основе оптимальных условий для их развертывания и протекания. Оптимизация в рамках закономерности — вот принцип научного управления, не имеющий ничего общего с волюнтаристским произволом.

Одним из приемов прикладной этнологии, ранее других нашедших применение в практической жизни, является метод профессиональной экспертизы. Следует, впрочем, признать, что добросовестность такой экспертизы может в значительной степени зависеть от социально-политической ориентации экспертов. Ярким примером тому служит Мултанское дело (1892-1896 гг.) по обвинению группы крестьян-удмуртов в якобы совершении ими человеческого жертвоприношения. Приглашенный первоначально в качестве эксперта этнограф, отличавшийся консервативными взглядами казанский профессор И.Н.Смирнов, исходя из наличия, как он полагал, в фольклоре удмуртов следов (пережитков) человеческих жертвоприношений, пришел к выводу, что и в современную судебному процессу эпоху нельзя исключить возможности оживления этого пережитка.

Вывод, что и говорить, был предвзятым, содержал в себе не только историко-этнологическую и логическую ошибки, но и выглядел как прямое прислужничество перед государственным обвинением. И лишь при пересмотре дела, которое состоялось благодаря вмешательству российской демократической общественности (В.Г.Короленко, А.Ф.Кони и др.), и привлечении объективных и демократически настроенных экспертов-этнологов (С.К.Кузнецова и Г.Е.Верещагина) защите удалось добиться оправдания ни в чем неповинных людей.

Как уже говорилось выше, в 20-30-е годы использование этнологических (социально-культурно-антропологических) знаний получило заметное развитие. Известный ученый, один из основоположников функционалистского течения в этой науке, Б.К.Малиновский - выступал с лекциями перед чиновниками - администраторами британских колоний; некоторые из последователей Б.К.Малиновского и А.Р.Рэдклиффа-Брауна сотрудничали с колониальной администрацией, иные из них вносили предложения, направленные на улучшение положения колониальных народов. Российские этнологи немало сделали для приобщения народов Севера и Сибири к современным формам культуры (создание письменности на местных языках, внедрение гигиенических навыков и мн. др.); принимали деятельное участие в сложной и длительной кампании по преодолению обычая кровной мести у народов Северного Кавказа; участвовали в работах по составлению карт расселения народов страны и т.п.

Нужно, правда, с большим сожалением отметить, что уже в 30-е годы и позднее (в период сталинского автократизма и террора) не только прикладные исследования и разработки в области этнологии (этнографии) были прекращены, но и сама наука оказалась сведенной до уровня вспомогательной исторической дисциплины. И лишь в наше время - очень медленно и постепенно - прикладной этнологии удается заявлять о своих практических возможностях и служить делу взаимопонимания и сближения народов.

Задачи и возможности прикладной этнологии следует понимать широко и разноаспектно. Этнос - многокомпонентное социальное образование, и данные прикладной этнологии могут быть полезны в разных случаях и по разным поводам. Вот некоторые из них:

деятельность (теоретическая и практическая) по преодолению межэтнических конфликтов и противоречий;

обнаружение (прогнозирование) потенциальных межэтнических конфронтации и их предупреждение;

содействие формированию государственной и(или) общественной этнологической службы в стране, способной взять на себя заботу по многостороннему изучению народов России и сопредельных стран и по разработке программ их сотрудничества и сближения;

проектирование культурных программ кросс-культурного обмена и взаимодействия;

исследование возможных последствий крупных технико-экономических проектов и, в случае необходимости, создание программ этнозащитных мероприятий;

изучение этнических аспектов экономических программ (например, изучение этнического своеобразия покупательского спроса на те или иные изделия промышленности);

распространение этнологических знаний в самых широких кругах народов путем преподавания основ этой науки в школах (в том числе написание учебных программ, учебников и иных пособий) и т.п.

Любой этнический процесс осуществляется через деятельность и общение людей по поводу производства, социальной жизни, культурной активности и многих других форм и проявлений социальной и индивидуальной жизни. Поэтому для прикладной этнологии существенны не только выражения этнического сознания и самосознания (значение которых, впрочем, никто не отрицает), но также внутренняя организация этноса, его субэтническая стратификация на разнообразные слои, круги, группы, общины и институты, сложные взаимодействия которых обусловливают психологические установки, воздействуют на формирование ценностных (среди них этнических) ориентации, влияют на формирование потребностей и интересов, в том числе имеющих этнический оттенок.

Полезно также принять во внимание, что среди разнообразных стратов, кругов, сословий и иных крупных социальных структур обычно удается различить такие, которые занимают в данном обществе доминирующее положение и интересы которых могут быть более или менее определенно установлены.

Из сказанного видно, что в определении этнических интересов, тенденций, противоречий и т.п. необходимо исходить из позиций, занимаемых этими влиятельными, нередко доминирующими слоями, а уже после этого учитывать программы, лозунги и призывы политических организаций, движений, партий и союзов. Сделать это трудно и сложно, но эффективность прикладных разработок и рекомендаций зависит от того, насколько удастся преодолеть подобного рода трудности. Ибо разные слои, фракции и сегменты этносов по одному и тому же "этнически окрашенному" вопросу чаще всего занимают различные позиции и придерживаются неодинаковых взглядов. Полное этническое единство постоянно декларируется, но очень редко отвечает реальному состоянию сознания и положения социальной мобилизации масс.

Таков один из важнейших методологических принципов, необходимый в качестве отправной точки для начала серьезного прикладного этнологического исследования. В современной науке разработан обширный набор конкретных методов и приемов, с помощью которых осуществляются такого рода исследования и разработки. Разумеется, что в них используются все методы, которыми пользуется этнологическая наука.

Вместе с тем реализация прикладных этнологических исследований требует и специальных методов. Выше уже упоминалось о методе профессиональной экспертизы, о прогнозировании межэтнических напряженностей и конфликтов. При улаживании такого рода конфликтов может оказаться полезным метод переговоров между противоборствующими сторонами. В ряде случаев бывают эффективными использование пропагандистских приемов, включение в процесс взаимодействия аппарата государственного управления, общественных и религиозных организаций и проч. Особенно полезным и эффективным будет создание Государственной этнологической службы, укомплектованной высокопрофессиональными кадрами. Однако, как бы то ни было, каждый этнолог, работая в области прикладной этнологии, не может не руководствоваться мыслью о том желанном будущем,

"Когда народы, распри позабыв, В счастливую семью соединятся" (А.С. Пушкин).