2. Население камчатки и чукотки

Территории Чукотки русские служилые люди и землепроходцы достигли к середине XVII в., а с обитателями Камчатки встретились и того позднее — к концу этого столетия. Только в XVIII в., когда стал известен морской путь на Камчатку, на новых землях утвердилась власть России, стало появляться постоянное русское население.

Коренные обитатели Камчатки, Чукотки и прилегающих островов — это чукчи (15,2 тыс. чел.), коряки (8,9тыс.), ительмены (2,4тыс.), чуванцы (1,4 тыс), эскимосы и алеуты (соответственно 1,7 и 0,6 тыс. чел. — в пределах указанных территорий). Языки первых трех народов обычно относят к палеоазиатским, так как они не входят ни в какие семьи. Впрочем, лингвисты иногда говорят о камчатско-чукотской группе языков, имея в виду, что языки чукчей, коряков и ительменов между собой все же близки и родственны. Языки же эскимосов и алсугов тоже родственны между собой и составляют эскалеутс-кую семью. Мо основная часть этих народов живет за пределами России: на Аляске (США), в Канаде, Гренландии (Дания) и на Алеутских островах (США). У нас эскимосы населяют несколько поселков на побережье Чукотки, а алеуты живут на Командорских островах.

Традиционные занятия и образ жизни народов крайнего северо-востока Азии отчасти сохранились до

сиx пор. Это тундровое крупнотабунное оленеводство, чем занята часть чукчей и коряков внутри материка, и морской зверобойный промысел — занятие береговых чукчей, коряков и эскимосов. Основным занятием ительменов, когда-то густо населявших долину Камчат-кп и других рек полуострова, было оседлое речное рыболовство.

Однако с XVIII в., с появлением на Камчатке постоянного русского населения, ительмены стали быстро смешиваться с пришельцами, которые охотно вступали с ними в браки. Потомки этого метисного населения восприняли русский язык и культуру и называются камчадалами. Сейчас их насчитывается более 20 тыс. Ительмены, сохранившие свой язык, тоже гораздо сильнее подверглись русскому влиянию, чем чукчи и коряки.

Труд охотников на морского зверя сопряжен с большим риском, требовал много сил, выдержки, сноровки, меткости, быстроты реакции. Главными объектами промысла были киты, моржи, тюлени, лахтаки (морские зайцы) и нерпы. Мясо этих животных служило пищей людям и ездовым собакам, жир был необходим для еды и обогрева жилищ, мех и кожи использовались для шитья одежды, обуви, кость (клыки) — для изготовления гарпунов и других изделий.

Охота на моржа и кита проводилась коллективно (с мая по октябрь). На промысел моржа чукчи и эскимосы выходили на байдаре — лодке с обтянутым моржовыми шкурами деревянным каркасом. Большие байдары могли вместить до 30 человек. Обычный же «экипаж» байдары состоял из 7 — 10 человек. На корме сидел рулевой (чаще хозяин байдары), На веслах— пять-шесть гребцов, на носу— один или два гарпунщика. Обнаруженных моржей догоняли и били гарпунами. Чтобы затруднить движения раненого моржа, к ремню гарпуна прикрепляли поплавки из надутых воздухом тюленьих шкур. Применение для моржовой охоты крупнокалиберных ружей не намного облегчило промысел и не привело к отказу от гарпуна с поплавками: ими продолжали пользоваться, чтобы туши убитых

зверей потонули.

Охота на китов происходила приблизительно так же, но в ней участвовало несколько байдар. На тюленей, нерп и лахтаков охотились в одиночку, стараясь подкараулить зверей или у продухов (отверстий во льду, которые животные проделывают для дыхания) или когда они вылезали на лед погреться на весеннем солнце.

Вдали от побережья основным занятием чукчей и коряков было и остается по сей день оленеводство. Постоянных поселков они раньше не имели: стойбища оленеводов перемещались несколько раз в году в связи со сменой пастбищ. Олени давали все необходимое для жизни: мясо для еды, шкуры для одежды, обуви и покрытия жилища — яранги. На оленье мясо оленеводы выменивали у береговых жителей жир для отопления жилища, ремни, шкуры тюленей. Олень служили транспортным животным: пару оленей запрягали в нарту (береговые чукчи и коряки ездили на собачьих упряжках).

Для чукотского и корякского оленеводства характерно большое поголовье оленей. Такое хозяйство сложилось только в XVII—XVIII вв. Прежде в тундре преобладала охота на дикого оленя. С домашними оленями чукчей и коряков познакомили соседи-эвены. Чукчи

и коряки не знали оленегонных собак-лаек. Весь тяжелый труд по собиранию стад, выпасу и уходу лежал на плечах пастухов. Хороший пастух должен был обладать выносливостью и способностями первоклассного бегуна, поэтому мальчиков с детства тренировали, заставляя бегать в ступательных лыжах-ракетках (скользящих лыж на Чукотке и Камчатке не знали).

Большим подспорьем в жизни чукчей, коряков и ительменов служило рыболовство — речное и прибрежное морское.

Для индивидуального промысла нерпы, тюленя или рыбы в море использовался каяк— небольшая лодка из кожи, натянутой на каркас. Отверстие для сиденья в корпусе каяка затягивалось сверху кожей, стягиваемой ремнем (одновременно служившим поясом гребца), что делало каяк практически непотопляемым даже в случае переворачивания: опытный гребец мог выправить лодку и буквально «выйти сухим из воды».

Жилище народов северо-востока — яранга оленеводов — похожа на чум, только крупнее. Она тоже сооружалась из жердей, покрытых шкурами. Главная ее особенность — отопление: она обогревалась и освещалась не огнем открытого очага, а лампой-жирником. Внутри яранги устанавливали два-три меховых поло-

га, сшитых наподобие больших ящиков. Зимой вся кизнь семьи проходила внутри полога.

Одежду и обувь народов Северо-Востока шили из меха оленя, нерпы, тюленя. Она была глухой, нераспашной. Из двойного меха (наружу и внутрь) состояла кухлянка — просторная «рубаха», немного не доходившая до колен, с широкими рукавами. Из меха же шили штаны и обувь. Детской одеждой обычно служили меховые комбинезоны.

Общественная жизнь палеоазиатов Северо-Востока отличалась тем, что у них (кроме эскимосов и, возможно, ительменов) не существовало деления на роды, вероятно, родовое деление исчезло, когда предки этих уродов переселились (по-видимому, с Охотского побережья) на нынешние места и стали жить изолированными друг от друга поселками.

В представлениях о мире у этих народов сохраняюсь немало древних поверий и культов. У всех у них ель циклы преданий о Вороне — мироустроителе, гуте, озорнике и обманщике, который тем не менее зелал для людей много добра. Это он создал реки, горы, тундру, море, собак, китов, тюленей, птиц, первых людей. Он же научил людей говорить, есть мясо хквотных, шить одежду, добывать огонь при помощи деревянного сверла и многому другому.

В верованиях чукчей, коряков, ительменов, эскимосов сохранилось множество магических действий и ритуалов. Магия и вера в амулеты должны были прекратить от действия злых духов — кэлэ, повсюду преследующих человека и домашних оленей. Магические действия (например, помазание кровью), а также шаманские камлания должны были помочь больному справиться со злыми духами и выздороветь. У жителей побережья особенно известнгл «праздник голов», посвя-дгнный моржу, праздник кита, обряды, связанные с хозяином моря». Эти праздники представляли собой зслыс спектакли с пантомимой и пением. Люди верили, по эти действия «вернут жизнь» убитым животным.

Тяжелая трудовая жизнь вызывала потребность в шх праздниках, у которых была не только религиозна, но и игровая сторона. Почти все они, а также

ярмарки, проходившие на Камчатке и Чукотке, сопровождались играми и спортивными состязаниями— в беге, гонках на упряжках, стрельбе. Победителей ожидало всеобщее восхищение и слава. У чукчей и эскимосов была популярна игра в кожаный мяч на снегу между двумя командами — своего рода арктический футбол.