9.4. Организация труда, хозяйство и технологические приемы

Такая постановка задачи полевых исследований вполне правомерна. Технологические приемы земледелия и скотоводства достаточно хорошо изучены. Это нашло отражение в многочисленных публикациях. Хорошо изучены и орудия труда. Но по поводу изучения крестьянского хозяйства в целом этнография застыла на уровне начала века. Это вполне понятно: в таком изучении, которое неизбежно приводило бы к сравнениям с дореволюционной реальностью, не были заинтересованы ни руководители СССР, ни руководители межвоенной Польши. Иностранные исследования по этим вопросам до сих пор мало доступны не только студентам, но и специалистам. Что касается организации труда, то этот вопрос этнографами поднимался очень редко, так что его постановка весьма актуальна. И, тем не менее, достичь реальных результатов в полевых исследованиях основных занятий мы можем только ставя вопрос комплексно – организация труда, хозяйство, технологические приемы и орудия труда. Под основными занятиями прежде всего понимаются земледелие и скотоводство.

Нужно отметить, что, несмотря на механизацию, химизацию и другие новшества, в крестьянском хозяйстве, на приусадебных участках до сих пор применяются традиционные приемы обработки земли, а также традиционные приемы животноводства. Колхозы способствовали консервации наиболее «примитивных» методов хозяйствования, и на самом деле условия жизни крестьян, в которых они не могли на своих «сотках» применять технику, заставили их вернуться не то что к доколхозной технике, а использовать орудия труда и технологии, вышедшие из употребления задолго до коллективизации. В этом смысле хозяйство колхозника – своеобразный заповедник архаичного хозяйства, в котором причудливо переплетаются с давно отжившим самое передовое. Традиционные методы ведения хозяйства оказались в состоянии «переварить» новые технологии и научные достижения. Тем более при изучении хозяйства и технологий нужно особое внимание обращать на подворья колхозников. При опросах обязательно обращать внимание на то, когда и как применялись те или иные орудия труда, как на маленьком клочке земли осуществлялся севооборот и т.д.

Во многих местах колхозники на приусадебных участках перешли к интенсивному огородничеству и выращиванию доходных монокультур (например, Столинский район – семена овощных и цветов, последние 20-30 лет – выращивание огурцов, Лунинецкий район – выращивание клубники и т.д.). Это характерно также и для деревень пригородного пояса, а также огородных участков в городской черте. С развитием садово-дачных кооперативов и товариществ и общим падением сельскохозяйственного производства неизбежны попытки решить продовольственные проблемы хотя бы частично за счет дачных участков. Конечно, без знания приемов ведения хозяйства на небольших клочках земли дачникам обойтись будет трудно. Кроме того, и дачник, и огородник будут пытаться применять механизацию, которую часто им самим придется изобретать ввиду недоступности заводской техники, ввиду чрезмерной дороговизны. Вот еще одно совершенно не разработанное поле для этнографа.

Нужно помнить, что крестьянин далеко не всегда охотно пускает к себе в постройки. Хотя старой веры в сглаз, порчу и т.д. в рафинированном виде не существует, однако крестьянин считает, что на всякий случай нужно поостеречься. Кроме того, практически у всех есть тенденция приуменьшить урожай, уничижительно отозваться о домашней скотине и т.д. Это своего рода пережитки оберегательной магии, которые впоследствии часто вводили в заблуждение неискушенных городских чиновников. Действительно, в древности нечистая сила (по поверьям тех времен) в первую очередь интересовались зажиточным, богатым, тем, у кого хорошая, ухоженная скотина, у кого достаток и довольствие. Поэтому лучше, на всякий случай, лишний раз подчеркнуть свою бедность и нужду: раз нечем здесь поживиться, значит, и нечистая сила не заинтересуется. Кстати, с развитием рыночных отношений хранить тайну своего экономического уровня и жители деревень, и жители пригородного пояса будут еще ревностнее. Тем более, если приходится «выкручиваться», избегать чрезмерных налогов и выплат рекетирам.

Это обстоятельство, пустяковое на первый взгляд, может сильно исказить общую картину, поэтому в полевых исследованиях его нужно учитывать.

Особое внимание нужно обратить на то, какими методами определяются сроки начала тех или иных работ, с какими приметами это связано, как эти приметы толкуются. Зачастую за этими приметами скрываются целые пласты древней мифологии. Земледельческий календарь, календарь животноводческий, календари пчеловода, охотника, рыболова, плотника, гончара, бондаря и т.д. могут многое рассказать о культуре и верованиях народа, поэтому исследования календаря должны быть всегда на первом месте.

В крестьянском хозяйстве, в ремесленной среде, до сих пор сохранились старые меры длины, площади, объема, веса. Видимо, они больше связаны с жизнью и привычками, очевидными моделями, поэтому и существуют параллельно общепринятым метрическим мерам. Так же, как и календарь, метрология может предоставить богатейший материал для исследователя. Нужно выяснять, какие меры использовались при обмене. Например, в д. Городная Столинского района Брестской области, где земли песчаные, бедные, но хорошо развит гончарный промысел, гончары продавали изделия на зерно: горшок стоил столько, сколько в него помещалось зерна. У них сложилась своя система мер, основанная на мерах объемов гончарной продукции. Эта система мер имеет соответствующую номенклатуру. В д. Медно Брестского района плотники до сих пор пользуются мерой длины «цаля» и т.д.

Крестьянское хозяйство и ремесленное производство основано на семейной организации. Поэтому важно выяснять специализацию и семейное разделение труда, систему поощрений и наказаний в процессе производства и т.д. Многие работы требовали усилий не одной семьи. Нужно выяснять, как и на каких условиях осуществлялась взаимопомощь, насколько она связана с родственными отношениями.

Известно, что Полесье давно включено в рыночные отношения. С этой точки зрения интересно рассмотреть сам механизм действия рыночных отношений в чуждой рынку социально-политической обстановке, способы его саморегуляции, методы, которые обеспечивали его нормальное функционирование. Они могут оказаться весьма полезными и поучительными в наше время. Совершенно очевидно, что рыночные отношения давно вошли в этническую культуру населения Полесья, в отличие от других регионов Беларуси. Они не только смогли противостоять политике выкорчевывания рыночных отношений, но и послужили действенным инструментом ассимиляции хозяйственной, административной и интеллектуальной элиты, которая в 40-50-е годы формировалась в основном из выходцев их восточных регионов Беларуми и России – «восточников». Эти процессы тоже должны быть в поле зрения полевого этнографа.

В связи с функционированием рыночных отношений особо следует обращать внимание на организацию ремесленных и промысловых артелей, которые активно работали в ХХ веке. Отходничество, которое играло важнейшую роль в экономике Полесья, расцветает в 50-70-е годы, имело свои организационные особенности, выработало свою традицию, в том числе и этику. По существу это была форма существования рыночной экономики в плановой. Эти проблемы также подлежат тщательному изучению.

С конца 80-х годов широкое распространение получили челночная торговля и малые предприятия по установке, наладке, обслуживанию и ремонту техники, (первоначально в основном автомобилей). Организация труда в них часто напоминает цеховую или мануфактурную. К сожалению они не становились пока предметом изучения. Думаю, этнографы обязаны ликвидировать этот пробел.

Особого внимания заслуживает проникновение в традиционную культуру новых технологий, орудий труда, результатов научного и технического творчества. С этой точки зрения интересны не только процессы апробации и принятия инноваций, но и те изменения, которые вносятся пользователями техники, то, – что принято называть изобретательством и рационализацией. Эти области человеческой деятельности должны стать предметом этнографического изучения, ведь рационализация и изобретательство не только изменяют технические параметры предмета, но и адаптируют его к данной этнической культуре.

Конечно же, главным должно оставаться изучение человека в сфере производства, изменение его мировоззрения, взглядов, психологии, стереотипов поведения. В настоящее время взаимопроникновение культур осуществляется в основном на уровне технологий, с которыми обычно связывают понятие цивилизации. Хотя цивилизации и не сводятся к технологиям, последние определяют их. Поэтому изучение технологического аспекта может вывести на четкое определение понятия «цивилизация» и на взаимоотношения ее с культурой в этнических проявлениях.

Таким образом, изучение организации труда, хозяйства и технологических приемов важно не только в практическом, но и в общетеоретическом и методологическом планах.

Для запоминания:

1. Для изучения основных занятий целесообразно не дробление задач исследования, а комплексная их постановка, что не исключает разработки подробных методик по каждому отдельному вопросу комплексной темы.

2. В поле изучения этнографа должны находиться не только сельские жители, но и пригородный пояс, и городские «огородники».

3. Ввиду того, что колхозный строй законсервировал на приусадебных участках самые архаичные орудия труда и технологии, то изучение подворных хозяйств колхозников представляет для этнографа особый интерес.

2. Предметом изучения этнографов должны стать также артели ремесленников как в регионе, так и в процессе отходничества. То же касается и малых частных предприятий, которые появились после «перестройки».

5. Главным должно оставаться изучение человека в сфере производства, изменение его мировоззрения, взглядов, психологии, стереотипов поведения.

Рекомендуемая литература:

Коробушкина З.И. Земледелие на территории Белоруссии в 10–13 вв. Мн., 1975.

Помнікі этнаграфіі. Мн. 1974.

Народная сельскагаспадарчая тэхніка беларусаў. Мн. 1974.

Историко-этнографический атлас Прибалтики. Земледелие. Вильнюс, 1985.

Жлоба С.П. Народная педагогика Полесья.

Пяткевіч Ч. Рэчыцкае Палессе. Мн.: “Беларускі кнігазбор”, 2004.