Этнография, этнология, культурная антропология, теория и практика полевых этнографических исследований в системе наук о человеке

Давно замечено, что в этнографии (этнологии, антропологии) произошла достаточно четкая дифференциация по направлениям и содержанию, что нашло свое отражение в попытке К. Леви-Строса разграничить область исследования между этнографией, этнологией и антропологией. Такое разделение можно принять с оговоркой, что оно не иерархическое, вертикальное, а горизонтальное. Т.е. этнография, этнология и антропология ― равнозначные и равноценные отрасли единой науки о человеке. Сюда целесообразно включить в качестве самостоятельной научной дисциплины также теорию и практику полевых этнографических исследований. Принимая во внимание вывод, что этнос есть форма существования человека как вида в биосфере, есть связь человека с биосферой, которой он принадлежит, понятно значение, которое имеют науки об этносах в системе знаний о человеке. А если учесть, что научная мысль превратилась в фактор, сравнимый с малыми геологическими процессами, то знания о закономерностях этногенезов приобретают глобальное значение, сравнимое со значением ядерной физики. Это и есть, коротко говоря, мировоззренческая основа подхода к методологии полевых этнографических исследований.

Очевидно, что в таком случае их роль, безусловно, становится одной из ведущих, определяющих в человековедении. Это видно из того факта, что этнографические науки становятся одним из центров, вокруг которого складывается единая наука о человеке. Достаточно перечислить смежные знания, названия которых имеют составной частью «этно»: этнопсихология, этнолингвистика, этнодемография, география этносов, этноархеология, этническая история, этнопедагогика и т.д., чтобы продемонстрировать правомерность сделанного выше вывода.

Следует назвать еще науки, непосредственно связанные с этнографическими: экономическая теория, религиоведение, мифология, фольклористика, культурология, этика, эстетика и многие другие. Кроме того, есть науки, которые без этнографических существовать просто не могут, например, история первобытного общества во всех отраслях ― религиозная, экономическая, культуры и др. К ним нужно присовокупить историческую географию, социологию, политологию и т.д. Тесно связаны с этнографическими науками архитектура, земледелие, животноводство, юриспруденция. Немыслимы без человека геология, биология, генетика, антропология (в классическом понимании), палеонтология, астрономия. И, наконец, ряд наук, уже непосредственно связанных с изучением отдельных народов: синология, египтология, тюркология и др. Из краткого перечня ясно, что в той или иной степени все эти науки имеют выход на этнографию.

Можно сделать заключение, которое вытекает непосредственно из приведенного перечня: практически все науки, связанные с изучением человека, имеют пограничные области с этнографией, этнологией и культурной антропологией. Появление новых отраслей знаний на стыках, границах наук, размывает, разрушает эти границы, и, следовательно, является процессом складывания единой науки о человеке.

Крайняя дифференциация наук неизбежно приводит к своей противоположности ― интеграции. С другой стороны, ни одна наука, кроме этнографии, не имеет смежных областей со всеми другими науками о человеке. Следовательно, этнография, этнология и антропология имеют все шансы стать объединительным центром, вокруг которого будет складываться единая наука о человеке. Вышеизложенное, а также то обстоятельство, что мы наблюдаем, этнос в процессе этногенеза, и сегодняшние наблюдения нельзя на 100% относить к состоянию этноса уже через достаточно короткий промежуток времени, исчисляемый годами, а то и месяцами в переломные моменты жизни этноса, ― всё это достаточно говорит о роли полевых этнографических исследований.

Этнография далеко не ограничивается ролью источниковой базы для разных научных дисциплин. Она, наряду с этнологией и культурной анторпологией, все больше приобретает самостоятельное, и не только чисто научное значение. Она может, и должна стать, базой разработки научно обоснованных мероприятий в области межнациональных отношений, но только при условии организации серъезных и хорошо организованных и оснащенных полевых этнографических исследований, свободных от конъюнктуры и клановых интересов, в том числе и продиктованных теорией и идеологией той или иной школы или направления самой этнографической науки.

В задачу полевых этнографических исследований, таким образом, в первую очередь входит постоянное наблюдение за этносоциальными, этнополитическими и этнокультурными процессами, что позволяет вовремя выявлять изменения и деформации и если не предотвращать, то хотя бы смягчать последствия этих деформаций. Следует иметь в виду, что этногенез это ― процесс природный, вмешательство в который может иметь такие же гибельные последствия, как и вмешательство в любой другой природный процесс. Результаты этого вмешательства ― судьба Арала, пыльные бури и засухи на Полесье, Чернобыль и многое другое. Возможно, СПИД ― тоже явление того же порядка.

То же самое можно сказать и об этнических процессах и межэтнических контактах. В неспокойные времена долго еще будет соблазн, так или иначе, решать так называемые национальные или этнические проблемы. Как правило, «решают» эти проблемы люди не только далекие от науки, но и имеющие весьма смутные представления об этнических процессах. В связи с тем, что воздействие человека на окружающий мир сравнимо с геологическими силами, нетрудно представить разрушительные последствия вмешательства невежественных любителей «решать» проблемы. Именно в этой обстановке неизмеримо возрастает роль этнографии, и в особенности полевых исследований. И, прежде всего, необходимо четко представлять предмет исследований полевой этнографии.

Для запоминания:

1. Изучением этносов занимаются этнография, этнология, культурная антропология. К ним следует добавить теорию и практику полевых этнографических исследований.

2. Этнос есть форма существования человека в биосфере.

3. Роль полевых этнографических исследований в человековедении возрастает и становится одной из ведущих.

4. Все науки, связанные с изучением человека, имеют пограничные области с этнографией, этнологией и культурной антропологией.

5. Воздействие человека на окружающий мир сравнимо с геологическими силами, поэтому полевое изучение процессов этногенезов приобретает глобальное практическое значение.

Рекомендуемая литература.

Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л.:Гидрометеоиздат, 1990.

Леви-Строс К. Структурная антропология. М,:Наука,1983.

Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление. //О науке. Т. 1. Дубна, 1997.

Жлоба С.П. Народная педагогика Полесья. (По материалам этнографических исследований). – Брест: Изд-во Брестского ун-та, 2002.

3. Культура как объект полевых исследований

Строго говоря, объектом этнографических наук является человек. Это объект исследования в широком смысле, с выходом на смежные науки о человеке. Полевой исследователь ограничивает объект до фиксации различных сторон жизни человека и результатов его деятельности. Уже упоминалось, что этнос является способом существования человека в биосфере, его связью с биосферой, от которой он неотделим. Следовательно, организация в этносы есть один из основных видовых признаков, подобно тому как для других видов таким признаком является организация в стаи, прайды, семьи (например, у насекомых) и т.д.

Виды определенным образом организованные в биосфере, занимают в ней определенную нишу, в которой они специализированы. Ниша представляет собой наиболее благоприятные условия существования популяций вида в биосфере. Известно, что человек не специализирован в определенной нише. Он живет практически на всем громадном пространстве земного шара, за исключением Антарктиды. Роль ниши здесь играет искусственно созданная среда обитания, в которой только и может существовать человек. Вот эта искусственно созданная среда обитания человека и представляет собой то, что мы называем культурой. Разумеется, это не исключает других определений культуры, которые даются другими науками. Такие определения не только закономерны, но и необходимы в связи со спецификой этих наук и должны включать в себя методологии этих наук.

Но понятие о культуре как об искусственной, созданной человеком среде обитания, безусловно, шире и включает все возможные определения. Такое определение культуры, кроме того, выявляет общечеловеческий ее характер. Следовательно, культура включает в себя все, что создал человек, к чему приложил он свои руки, ум, талант, включая сюда систему жизнеобеспечения с производством, технологиями, системой распределения и потребления. Этой стороной культура напрямую связана с окружающим миром, и именно она оказывает наибольшее влияние на биосферу, изменяя ее, часто разрушая или внося изменения, которые приводят к разрушению.

Однако данные полевых исследований, в том числе и в последнее время, показывают, что этнические культуры смогли выработать системы жизнеобеспечения, которые находятся в полном соответствии с окружающей средой. Более того, например, развитие традиционного полесского жилища позволило выработать новые формы организации жилого пространства, причем такая организация полностью находится в рамках этнической культуры, а с другой – не оказывает давления на экосистему выше предела, за которым следуют необратимые изменения, И это не смотря на то, что в многих регионах просматривается явная тенденция роста сельских населенных пунктов, и даже их срастания, превращения в многокилометровые «Мегадорфы» – По аналогии с определением «Мегаполис». Искусственные «Царские села», построенные без учета этнической традиции, явно разрушают окружающую среду.

Поэтому полевое изучение этих элементов человеческой культуры должно выходить на первое место по своему значению и проводится комплексно с экологами, биологами, почвоведами, гидрологами и т.д. К сожалению, сотрудничество этнографов с указанными специалистами ограничивается пока консультациями и рецензированием научных публикаций. Целесообразно включение таких специалистов в этнографические экспедиции, привлечение их к стационарным полевым исследованиям, разработке смежных спецкурсов и чтение их студентам в целях более глубокой подготовки специалистов для полевых исследований.

Важнейшими элементами культуры являются приемы организации труда, быта, отдыха. Это тоже должно стать предметом внимания полевых этнографов с привлечением к работе экономистов, специалистов сферы управления, социологов. Необходимо отметить, что Э. Дюркгейм ― признанный классик социологии, – он является одним из основоположников методологии этой науки и одновременно основателем и главой французской социологической школы в этнографии. Его учениками и последователями были М. Мосс, Л. Леви-Брюль и другие. Обогащение методов этнографии социологическими, и методов социологии этнографическими было весьма плодотворно для обеих наук, и особенно в плане обогащения методологии полевых этнографических исследований. Во многом эти методики легли в основу методик полевых исследований школы Ф. Боаса, структурализма, некоторых других направлений.

В Беларуси тоже есть примеры удачного использования социологических методов этнографии. Однако социологи сами пока не принимали активного участия в этнографических исследованиях. Думается, что сотрудничество этнографов и социологов в полевых этнографических исследованиях стало просто необходимым и для тех и для других.

Кроме объединения в этносы, которые связывают человеческие сообщества с биосферой, люди организованы также в другие виды сообществ. Подробно эта проблема освещена профессором Брестского университета С.Д Шашем. Полевой этнограф должен обращать внимание также на соотношения, связи, иерархию различных типов человеческих сообществ, в частности на соотношения этносов и политических организаций. Эта работа должна проводиться с участием политологов и других специалистов. К сожалению, сотрудничество политологии и этнографии вообще не практиковалось в т. н. советской школе. На Западе также такое сотрудничество не является постоянным в практике исследований, но уже по причине хронического снобизма политологов. Между тем, политические организации весьма часто используют организационные формы, выработанные в рамках этнических культур, принимают форму псевдоэтнических элементов.

Этнографам, в связи с вышесказанным, вновь придется обратиться к изучению семьи. Ибо она, по существу и есть та молекула, из которой состоит этнос. Именно на семейном уровне происходит передача от поколения к поколению этнической культуры. И без возрождения функций семьи, без возвращения ей роли хранителя этнической традиции и воспроизводства этой традиции невозможно возрождение этносов к полноценной жизни. В известном смысле этногенез идет через семью. Поэтому необходимо тщательное изучение семьи, системы родства, взаимоотношений между членами семьи и родственниками. Казалось бы, здесь все изучено, классифицировано, во всяком случае, описано этнографами. Однако семья ― настолько многогранный институт сообщества людей, что исчерпать эту тему просто невозможно. Тем более, что как элемент этногенеза и его инструмент, она не остается неизменной, как по своему месту в этнической культуре, так и по своей форме и функциональному содержанию.

Взаимоотношения между людьми, между человеком и коллективом, между группами людей и т. д. регулируются системой морали, нравственности. Изучение морали ― одна из основных задач полевого этнографа. Мораль основывается на традиции. А последняя реализуется через обычай и обряд. Поэтому изучение обычаев и обрядов составляет весьма важное направление полевых исследований. Тем более, что многие политические, общественные, социоэкономические организации активно используют формы обычаев и обрядов в своей практике, стремясь создать свою традицию. Часто они используют и терминологию, характерную для этнографии. Изучение этих явлений, которые часто применяются для сплочения различных мафиозных и политизированных сепаратистских движений, маскируемых под национальные, поможет более глубоко познать их природу и выработать действенные методы противостояния им.

В этногенезе очень важное место занимают отношения между полами. Все, что касается этого предмета ― от запретов до техники секса в данной этнической среде, также входит в область интересов полевого этнографа. Это же касается и отношений между поколениями.

У каждого этноса есть свои приемы передачи знаний, технологий и нравственности от поколения к поколению. Т.е. в том или ином виде существует то, что принято называть этнопедагогикой, которая тоже должна быть в зоне внимания полевого исследователя.

В дальнейшем мы более подробно остановимся на направлениях полевых исследований, а сейчас ограничимся вышесказанным. Этого достаточно для того, чтобы представить культуру как объект полевых исследований этнографов.

Нужно, однако, остановиться на делении культуры на материальную, духовную, традиционную, профессиональную и т.д. Эти понятия широко применялись и применяются в этнографической литературе и, безусловно, могут быть весьма полезными как при изучении этнографии, этнологии и культурной антропологии, так и при проведении полевых этнографических исследований. Несмотря на то, что существует не одна сотня определений культуры, практически все они в той или иной степени признают если не правомерность, то возможность такого разделения культуры. Оно оправданно если не теоретически, то методологически, хотя всегда нужно помнить, что такое деление чисто условное.

Под материальной культурой понимаются материальные ценности, созданные трудом человека (что, собственно, определением не является), или предметы жизнеобеспечения человека ― одежда, обувь, жилище, орудия труда, предметы домашнего обихода и т.д. Правомерно, конечно, рассматривать культуру этноса под этим углом зрения. В таком случае понятие «материальная культура» определяет не особый раздел или часть культуры, а только фиксирует сторону, с которой мы культуру рассматриваем. Приведенное выше определение культуры как искусственно созданной человеком среды обитания, в которой только и возможно его существование, совершенно не исключает такого ее рассмотрения. Такое определение будет только указывать направление исследования, и том числе полевого, не претендуя ни на что больше. В этом значении термин «материальная культура» полностью приемлем. То же в полной мере относится и к понятию «духовная культура», которое также определяют как совокупность духовных ценностей, созданных и создаваемых людьми в процессе общественно-исторической деятельности. К духовной культуре обычно относят знания, обряды, все виды искусства, народного творчества, мировоззренческих представлений и т.д. Давно замечено, что любой предмет ― орудие труда, одежда, жилище и т.д. несет в себе не только утилитарную нагрузку, но также познавательную и эстетическую, играет определенную роль в обычаях и обрядах, часто отражает особенности быта, мировоззрения и т.д., т.е. одновременно выступает и явлением духовной культуры. Это не случайно. Такая двойственность обусловлена тем, что любой предмет, изготовленный человеком, является овеществлением его интеллекта. С другой стороны, любое явление духовной культуры можно рассматривать как материальные предметы и явления.

Однако не нужно забывать, что любое явление культуры, возникнув как материализация интеллектуальной деятельности и участвуя в природных процессах, одновременно является и природным телом. Это значит, что явление культуры, будучи фактом «материальной» и «духовной» культуры, есть и природное тело. Следовательно, мы имеем не две, а три стороны одного предмета и явления, что полностью укладывается в предложенное определение культуры.

Что касается понятия «традиционная культура», то оно зависит от того, что мы вкладываем в понятие «традиция». Поэтому, применяя его, нужно оговаривать объем этого определения. В разных школах и направлениях этнографии объем этого понятия весьма различен. В полевой этнографии понятие «традиционная культура» полезно для отделения явлений одной этнической культуры от напластований и заимствований из других, а также влияния господствующей идеологии и тесно связанной с ней «профессиональной культурой». Но это тема особого разговора и выходит за рамки пособия.

Понятие «бытовая культура» связано с понятием «быт», которое в разных вариациях определяется как уклад повседневной жизни человека, а, следовательно, бытовая культура ― это повседневная жизнь человека во всех ее проявлениях, то есть полевой этнограф собственно и изучает быт, бытовую культуру. Часто это понятие используется как синоним повседневности, чтобы отделить исключительные моменты в жизни человека ― праздники, семейные торжества. Методологически это неверно, поскольку обряд, торжество, праздник для этноса представляют, так сказать, бытовое явление. Но можно и нужно говорить о быте сельских жителей, городского населения, быте местечковом, крестьянском, шляхты, чиновников, интеллигенции, люмпенов, преступного мира и т.д. Правомерна также привязка к определенному времени и региону. Например, «Быт крестьян Пинского уезда в послереформенное время до отмены временнообязанного состояния», «Быт военнослужащих в закрытых гарнизонах Калининградской области в 60-80 годы» и др. И все же само понятие «быт» несколько расплывчато. Это ощущали все, кто занимался этим вопросом. Не случайно Н.И. Костомаров назвал свое «Сочинение о древнем быте» так ― «Домашняя жизнь и нравы великорусского народа». Но это также вопрос особого рассмотрения.

Для запоминания:

1. Организация в этносы ― видовой признак человека, как и культура. Культура понимается как искусственно созданная человеком среда обитания, в которой только и возможно его существование.

2. Полевое изучение этнической культуры должно включать в себя все элементы этой культуры: производство, технологии, системы распределения и потребления, приемы организации труда, быта, отдыха, организации в сообщества по разнообразным признакам, семью, системы родства и родственные отношения, мораль, основанную на традиции, которые реализуются через обычай и обряд, отношения между полами, поколениями, этнопедагогику и др.

3. Для полевых этнографических исследований нужно сотрудничество со специалистами многих отраслей знаний, и не только гуманитарных.

4. Использование терминов «материальная культура», «духовная культура», «традиционная культура», «быт» ограничивается вспомогательной ролью.

Рекомендуемая литература:

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3-х томах. Т.1 М.: Прогресс. Культура. Труд, 1993.

Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989.

Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М.: ИПЛ, 1989.

Шаш С.Д. Человек и этнос (Философский аспект). Брест: БрГПИ- частное изд-во С.Лаврова, 1995.

Беларусы. Т. 5. Сям’я. – Мн.: Бел. навука, 2001.

Бурдье П. Практический смысл. – СПб., М., 2001.

4. Направления полевых исследований

По существу научные исследования есть моделирование процессов и явлений на основе фактов, т.е. закономерностей этих процессов и явлений. Такое моделирование имеет своей целью открытие новых закономерностей, и расширение научных знаний ― всегда открытие новых научных фактов. Изобретение новых технологий, совершенствование производства ― это по своей сути построение более совершенных моделей, приближение их к реальным процессам, протекающим в природе, с целью получения желаемых результатов, которые помогали бы человеку строить и совершенствовать искусственную среду своего обитания. Культура может существовать только в форме этнической. Этнос же ― это связь человека с биосферой, единственно возможная до настоящего времени форма его существования. Выше было отмечено, что научная мысль превратилась в силу, сравнимую с малой геологической, в связи с этим, в целях самосохранения, необходимо иметь представление об уровне знаний и последствиях их применения.

Внедрение достижений науки, скажем, в производство, приводит к усилению давления человека на окружающую среду. Для сохранения окружающей среды, пригодной для обитания, человеку необходимо предвидеть направление и степень воздействия культуры на биосферу.

Важнейший метод, который дает возможность такого предвидения, ― моделирование. И если раньше казалось достаточно тех эмпирических сведений, которые получены прежними поколениями полевых исследователей, то сейчас, с необходимостью моделирования этногенезов, этого очевидно недостаточно. Эксперимент в этнографических науках недопустим, и этот источник научных фактов для этнографа закрыт. Допустимо только моделирование в виде проигрывания процессов и явлений с целью выявления последствий различных путей протекания процессов. Но такое моделирование может осуществляться только на базе знаний закономерностей этих процессов и явлений, которые мы не можем добыть в результате эксперимента, как это допустимо и необходимо в других науках. Эти закономерности-факты этнограф может добыть только в ходе полевых этнографических исследований. Но в этом случае полевой исследователь превращается из регистратора фактов в специалиста, который может на основе этих фактов построить модель. Это качественно новый уровень полевых исследований. Именно такими исследователями были Л.Г. Морган, Э. Тайлор, Н.Н. Миклухо-Маклай, М. Мид и другие. К. Леви-Строс именно в этом плане рассматривал значение полевых исследований, и свой структурный метод базировал именно на них. Более того, практически все этнографические и этнологические концепции базируются на полевых исследованиях. Это справедливо и для школы Франца Боаса, и для функционализма, и для других школ и направлений. На словах значение полевых исследований признавалось и советской школой, однако на деле, полевые исследования сведены были к минимуму. Причин этому много, среди главных: явное противоречие концепции этнических процессов, которые ведут к складыванию новой этнической общности людей – советского народа, дефицит средств, отсутствие подготовленных кадров.