3. История «панцирных бояр»

Колонизация Сибири — благодатное поле для исследования проблем этнографических групп. История одной из них, хорошо документированная архивными документами, стала нам известна благодаря изысканиям Марины Громыко. Речь идет о переселении в Сибирь из Витебской губернии так называемых панцирных бояр. Место изначального расселения этой любопытной группы — этническое русско-белорусское порубежье, центром которого был город Себеж. В XVI—XVIII вв. «панцирными боярами» называли социальную группу, положение которой было несколько выше тягловых крестьян, но ниже мелких дворян. В войске они несли службу тяжеловооруженных всадников. Первое прошение о переселении «панцирных бояр» в Сибирь было получено в1853 г., и в следующем году они уже поселились в Сибири в Ишимском округе. В последующие годы прибывали все новые их группы. Примечателен выезд в Сибирь в 1858 г. «панцирных бояр» Непоротовского общества с Витебщины. Дело в том, что они поднялись с места всей сельской общиной Земли, отведенные этим крестьянам, их не удовлетворили, потому что опытный посев не дал ожидаемого результата. Разведывательные группы крестьян занимались поиском более плодородной земли, в то же время их представители настойчиво отстаивали коллективные интересы перед генерал губернатором Западной Сибири. Начальство угрожало применить полицейские меры если они не поселятся в указанном месте — в неплодородных с точки зрения крестьян землях. Значительная их часть (500 мужчин). Переселяется на юг, в степные земли и там борется за статус казаков. Благодаря таким крестьянским пополнениям численность сибирского казачества в 40—50-е годы XIX в. значительно возросла. Государство вынуждено было смириться с такими самовольными действиями крестьян. После реформы 1861 г. беспокойные дела связанные с «панцирными боярами» прекращаются. Громыко отмечает, что в истории с «панцирными боярами» выявились типичные черты крестъянской колонизации переселение большой партией предварительная отправка группы разведки опытный посев на новом месте оставление неблагоприятных угодий и самостоятельные поиски новых 156 Чем этот уникальный материал интересен с точки зрения теории этнографических групп ? Прежде всего следует отметить, что в экстремальных условиях переселения произошло разоформление традиционных устоев жизни, нарушились устоявшиеся хозяйственные и социально культурные связи. Но в качестве консолидирующего фактора этнографической группы «панцирных бояр» остались их соседские и кровнородственные связи. Только они в нестабильной ситуации были гарантом выживания крестъянской личности. В сущности, в этом эпизоде соседские и кровнородственные связи предстают перед нами в функции витального условия признака данной этнографической группы. Витальный принцип сказался в отправке разведчиков разузнать ситуацию, в желании панцирных бояр всем обществом покинуть старое местожительство. Чрезвычайные обстоятельства выявили то, что обычно бывает скрыто Модусом крестьянского поведения является особая коллективная ментальность, требующая своего реального воплощения в природных условиях крестьянского существования, прежде всего в органической связи с землей. Природа здесь играет роль второго основного условия признака человеческого бытия. Витальность и связь с землей образуют два полюса крестьянского менталитета, определяют дуализм этого типа мышления. Крестьянский менталитет обнаруживает первоначальный смысл собственности, который состоит в принадлежности к человеческому коллективу, человек должен быть «собственным» для этого коллектива. Это формирует особое отношение к внешнему миру. Оно заключается в распространении на этот мир принципа коллективной сопричастности. Так, в своих посланиях к властям панцирные бояре подробно описывают свои обстоятельства, предполагая у чиновников благосклонное соучастие в их делах. Эти обстоятельства в письмах рисуются явно более трагическими, чем в реальности, — витальность существования здесь и тактически, и неявно как основа ментальности. У человека в условиях локальной культурной гомогенности возникают наилучшие шансы для прямого личного участия в разноообразнои деятельности микро-общества. Такая личность, которую можно назвать витально-природной, способна легко переходить на уровень «большой» традиции. Причем эта традиция основана не на принципах господства 157 и подчинения, а на витальных принципах всеобщего равенства, переносимого на внешний для нее социальный мир. Естественная витальность пронизывает всю личность крестьянина. Социум, не способный выработать такую витальность, забирает ее как идею у крестьянства и передает этносу, который нуждается в эталоне целостной личности. Территориально-хозяйственный опыт этой личности становится территориально-региональным для этнического образа и других знаковых объективаций этноса. Все приведенные примеры показывают, что образование этнографических групп связано с внутренними особенностями хозяйственной деятельности крестьянских коллективов. Этому процессу способствуют сословно-феодальные институты, хозяйственные и культурные заимствования, ассимиляция иноэтнического субстрата, сохранение родо-племенных структур. Но все перечисленные обстоятельства только сопутствуют территориально-хозяйственной и локально-культурной тенденции крестьянской жизни. В своей сущности «малая» традиция может не только уживаться с «большой», но и осваивать эту последнюю в форме так называемой этнической традиции. Это общая историческая тенденция. На практике же она бывает искажена социальной конфликтностью. В аграрных обществах крупные и исторически устойчивые этнографические группы обнаруживают черты областного сплочения, они населяют «земли», которые были очагами классового сопротивления крестьянства. Областные группы не смогли бы выполнять роль опоры в классовой борьбе, если бы они не были объединены идеологически. Но каким образом? В классовом феодальном обществе этническая культура, находящаяся, по существу, в распоряжении господствующих слоев, не могла восприниматься крестьянами как их собственная. Отдельные общины, объединенные хозяйственными интересами, ритуалами, оформлявшими цикл региональной трудовой деятельности в течение года, местными формами фольклора, противопоставляли частные формы самопознания и локально-областной сплоченности всеобщности этнических форм жизни В психологии крестьянства в крупных этнографических группах, по существу, частность их быта и мировосприятия претендует на герменевтическую всеобщность В рамках этого самосознания крупные этнографические группы фактически стремятся выполнять роль крестьянских 158 этносов, что в ряде случаев доходит до отказа от сознания принадлежности к официальному этносу. В сословно-феодальном обществе некоторые группы, приближенные к господствующему классу, могут подчеркивать свою обособленность, чтобы отличаться от основной трудящейся массы. Так, например, это было у казаков, которые всячески отрицали свою связь с «мужиками». Проблема областных этнографических групп, конечно, много сложнее проблемы, связанной с общинно-поселенческими группами. Но, в сущности, обе эти категории в своей первооснове остаются крестьянскими образованиями, закономерно возникающими в определенных производственно-хозяйственных и социальных условиях. В них одинаково выражен территориально-соседский принцип общения и мировосприятия. Поэтому наиболее правильным типологическим определением крупных этнографических групп будет толкование их в качестве областных. В принципе это понимание можно распространить даже на такую дисперсно расселенную на юге России группу, какими были однодворцы. С областными этнографическими группами сопряжена важная проблема этнического субстрата. Обособленность областных групп была тем механизмом, который сохранял в ряде случаев, особенно там, где было ослаблено воздействие централизованного государства, следы древнего племенного деления или ассимилированных компонент. Благоприятные условия для оживления и даже формирования областных этнографических групп возникли в Европе в эпоху кризиса феодализма и демократизации общественной жизни. Примечательно, что в этих условиях они проявили себя прежде всего крестьянским фольклором, т е. «малой», не этнической традицией. В современных условиях проблема этнографических групп в ряде стран получила своеобразное звучание как проблема регионализма и фольклоризма, в которой в эстетической форме актуализируются теорриториально-производственные коллективы.