1. Постановка вопроса

В доиндустриальных обществах живой труд преобладает над овеществленным, над природной составляющей конечного продукта. В тех обществах, которые можно назвать традиционными, труд, вложенный в орудие, гораздо меньше труда, который тратится для достижения цели. Скажем, создание сохи или бороны менее трудоемко, чем пахота или боронование. Поэтому в традиционных обществах производство нестабильно, сильно зависит от капризов природы. Зато сам труд становится главным способом выживания коллектива, доминантой его ценностей. Таким образом, в традиционных обществах опыт хозяйствования служит стержнем всех культурных ценностей. Собственно эта зависимость и была подчеркнута теорией хозяйственно-культурных типов (ХКТ). При дифференциации хозяйственно-культурных типов, находящихся в определенном соотношении с разнообразием культур народов, возникает вопрос о месте этнической специфики, о ее историческом отношении к тому или иному хозяйственно-культурному типу. В самом понятии хозяйственно-культурных типов, впервые четко сформулированном Максимом Левиным и Николаем Чебоксаровым, был сделан акцент на конвергентно возникающее сходство у народов, живущих в близких естественно-географических условиях при определенном уровне их социально- экономического развития. Это принципиально правильное положение было ответом на теоретический вопрос о причинах сходства и различия в культуре разных народов, на вопрос, который ставила и решала со своих методологически неверных позиций 82

школа «культурных кругов» и сходные диффузионистские течения, особенно модные в 30—40-е годы.

Проблема соотношения хозяйственно-культурных типов с этническими общностями была сформулирована Геннадием Марковым. Он подчеркнул, что есть опасность придавать основное значение в комплексах хозяйственно-культурных типов культуре как компоненту. В таком случае хозяйственно-культурные типы дробятся, теряют четкость границ и вместе с тем имеют тенденцию сливаться с этническими традициями.

На конкретном сибирском материале соотношение хозяйственно-культурных типов с этническими параметрами было рассмотрено Алексеем Окладниковым. Он писал: «В действительности те общие для населения определенных ландшафтных областей элементы культуры, которые так или иначе можно назвать производными от природных условий и обусловленного ими образа жизни и хозяйства (например, войлочная юрта для степей; чум, крытый берестой, в тайге; полуземлянка с каркасом из костей кита и моржа в Арктике), вовсе не безразличны для этнографической «диагностики». Без переносных жилищ — чумов, крытых берестой или шкурами, без распашной одежды с передником или нагрудником, ноговицами и обувью типа мокасин, без особого вида детской колыбели характеристика эвенкийской культуры, по мысли Окладникова, была бы обедненной, неконкретной.

То же можно сказать об эскимосах — охотниках на морского зверя. Их полуподземные зимние жилища, глухая меховая одежда в два слоя, техника охоты (знаменитый поворотный гарпун, жировая лампа и т.д.) — все это одновременно черты этнической культуры и хозяйственно-культурного типа. Показательны различия подвижных охотников тайги и приморских зверобоев. Все ленную тунгусских народов олицетворяет космический лось, за которым гонится охотник (первоначально медведь). У эскимосов известен другой образ — морской хозяйки Седны, другая символика, где выражена борьба морских и воздушных стихий. Конечно, хозяйственно-культурные типы, по мысли Окладникова, существуют реально, и при этом они свойственны нередко различным по языку, а также по антропологическому складу группам. Пример тому — сидячие чукчи и коряки, а также эскимосы, с одной стороны, тунгусы и юкагиры — с другой. То же самое можно сказать об оленеводах чукчах и коряках. Этническая

83

характеристика будет недостаточной, если из нее будут удалены подобные признаки. «Тунгусы уже не будут тунгусами, а юкагиры — юкагирами, если у них отнять берестяной или ровдужный чум, колыбель, приспособленную к езде на оленях верхом, у чукчей — ярангу и жировую лампу, у монголов и казахов — войлочную юрту. Таким образом, нужно принять и включить в понятие этноса все, что входит в понятие хозяйственно-культурного типа. И не просто включить, но положить эти признаки в первичную основу этого понятия, в основу всего комплекса элементов, образующих структуру определенного этнического целого». Считая такие признаки «признаками первого порядка», Окладников выделял далее признаки «второго порядка» в виде специфических черт культуры народов, прямо не выводимых из природы, хозяйства и образа жизни. Очевидно, линия, разделяющая признаки первого и второго порядка, проходит не в одном и том же месте в разных хозяйственно-культурных типах, у разных народов, в разной культурно-исторической обстановке.

Этот вопрос был затронут в одной из работ Севьяна Вайнштейна, который обратил внимание на историческое соотношение этнической специфики с хозяйственно-культурным типом кочевых скотоводов умеренного пояса Евразии. На этом этапе формирования названного типа в I тыс. до н.э. и в первые века н.э. в степях Евразии с колоссальной быстротой распространялись сходные виды упряжи, орудий труда, жилища, одежды и проч. В процесс освоения таких инноваций были вовлечены народы разного происхождения. С середины I тыс. н.э. на этапе формировавшегося типа распространение инноваций замедлилось, да и сами они передвинулись из сферы кардинальных основ кочевого хозяйства в сферу сравнительно второстепенных элементов культуры. На раннем этапе ХКТ кочевников-скотоводов умеренного пояса Евразии был представлен в значительной мере среди ираноязычных племен степной зоны, а на позднем этапе — среди тюрко-монгольских народов этой же зоны. Для монголов поздний этап ХКТ стал характерен лишь в начале II тыс. н.э., причем распространение тюрок-скотоводов, по мнению Вайнштейна, привело к сравнительно быстрой ассимиляции их предшественников — степных ираноязычных и других племен. В основе этой исторической картины лежит плодотворная идея зонального распределения скотоводческих хозяйственно-культурных типов.

84

Тенденция географического сужения хозяйственно-культурных типов вместе с увеличением их числа отчетливо проявилась в более поздних публикациях по теории ХКТ. Иначе говоря, наука все более тонко улавливает распределительный фактор. Теоретическое обоснование вырисовывающейся тенденции заключается в проведении различия между типом хозяйствования и хозяйственно-культурным типом. Как правило, тип хозяйствования — более широкая категория. И так же, как ручные (мотыжные) или пашенные земледельцы представлены несколькими хозяйственно- культурными типами, так и кочевые скотоводы в разных ландшафтных зонах образуют особые хозяйственно-культурные комплексы. Сама по себе такая тенденция не может не способствовать общей постановке проблемы соотношения распределительных характеристик хозяйственно-культурного типа и этнической характеристики.