3. Стилевые признаки народного костюма

Стиль – исторически сложившаяся, устойчивая общность признаков образной системы, средств и приемов художественного выражения.

Ус­ловия огромной территории России стали причиной возникновения большого разнообразия местных стилей русского народного костю­ма. При безусловной зависимости от магически-религиозного со­держания стиль народного костюма как художественно-эстетическую и социально-историческую категорию все же в первую очередь характеризует система художественно-выразительных средств.

Структура художественной формы выражения в целом сложна и многозначна. В каждом костюме стиль отражает не только нацио­нально-стадиальные особенности, но и его региональные и этно-локальные типологические черты, обусловливает принципы художест­венно-конструктивной организации всех элементов художественного образа.

Привычный ход мыслей связывает художественную ценность костюма с достатком людей. Трудно представить, что дворец, обставленный мебелью из дорогих пород дерева, где каждый предмет – произведение искусства, строили бы для себя люди в рваных, грязных одеждах, с тяжёлой обуви которых на наборные паркетные полы стекала жидкая грязь. Но еще труднее понять, как в курной избе русского крестьянина, задавленного тяжким трудом и постоянной нуждой, как в этих условиях – теперь они кажутся нам почти невероятными – создавалось и жило «чудо чудное, диво дивное» - русский народный костюм.

Из тесной, низкой избы, где люди ютились вместе с телёнком, ягнятами и курами, выходила женщина в белом шушпане с яркой тканой каймой, в искусно сплетённых лаптях, голову её покрывал красный с узором платок. Она шла лёгкой красивой поступью сильного, ловкого человека и, как все женщины в мире, чувствовала себя в праздничном наряде красивой и радовалась этому. То была одна из немногих доступных русской крестьянке радостей, в которой тесно переплеталось ощущение праздника и удовлетворение творчеством. Работала крестьянка не разгибая спины, повседневная забота обо всём: о семье, хозяйстве, скотине –отнимала у неё силы, не оставляя времени для себя, и только лишь зимними ночами, качая одной ногой люльку, другой приводила она в движение колесо прялки. И свивалась тонкая нить для будущей рубашки, поневы или шушпана, а душа тянулась к красоте, к ярким краскам, воображение по кусочкам создавало будущий наряд – освящённый обычаем, но всегда новый и желанный для каждой женщины. Чем привычнее была форма, тем с большим искусством сочетала крестьянка цвета, располагала отделку, и ценность каждой купленной ленты, пуговки, бусины, блёстки определяло их место в орнаменте костюма.

Всю одежду крестьянка испокон веков делала сама, вкладывая в эту работу настоящий талант художника, освобождавший её душу от тяжкой действительности. Слишком мало было красивых вещей в быту крестьян и, прежде всего в черноземной полосе, где непосильный гнёт крепостного права отягощался мизерными наделами и частыми неурожаями. И в том немногом, что крестьяне имели и создавали сами так полно, так ярко воплощалась жажда прекрасного, что невольно возникал непонятный, почти неправдоподобный, похожий на своеобразную сказку контраст между убогим жилищем и праздничным костюмом.

Даже на севере России и в некоторых районах Поволжья, где многие крестьяне жили зажиточнее и могли при строительстве изб, украшать их затейливой резьбой, давая волю своему художественному воображению, но даже здесь ничто не могло соперничать с женским костюмом. Его несравненное великолепие наделяло каждую девушку, каждую женщину истиной красотой.

Колдовская сила русского костюма так велика, что однажды заглянув в эту сокровищницу и осознав её связи с обычаями, обрядами, с древнейшими истоками русской культуры, когда магическое значение вещей, изображений превращалось в эстетическое, уже не можешь оторваться от неё. Чем пристальнее изучаешь русский народный костюм, как произведение искусства, тем больше находишь в нем ценностей, и он становится образной летописью наших предков, которая языком цвета, формы орнамента раскрывает нам многие сокровенные тайны и законы красоты народного искусства. Поэтому и не умирает народный костюм. Он превратился в звено, которое связывает художественное прошлое нашего народа с его настоящим и будущим. Особенно глубоко понимают это и чувствуют современные художники – модельеры.

Стремление преодолеть пассивность восприятия свойственно молодёжи. Правда малый жизненный опыт, отсутствие настоящей художественной культуры у части юношей и девушек приводит к тому, что в погоне за индивидуальностью облика они иногда делают внешность свою карикатурной.

Большую помощь молодёжи может оказать работа художников модельеров, творчество которых связано с живым источником народного искусства. Они не копируют отдельные детали или орнаменты, не переносят их на современный модный костюм. Изучение формы, конструкции, цвета, орнамента как элементов художественной композиции народной одежды, среды, в которой она существовала – всё организует художественное видение этих молодых художников так что в их творчестве происходит процесс прорастания дедовского наследства, органичность слияния с современным костюмом. В такой одежды наша молодёжь становится интереснее и своеобразнее.

Но существует ещё область, неразрывно связанная с народным искусством – это сценический костюм. Декоративная ценность народной одежды так велика, что и в настоящее время бытует народный костюм в фольклорных коллективах Мезени, Карпат, псковской, воронежской, рязанской, белгородской, курской и др. областей. Эти коллективы состоят преимущественно из женщин. Какой искренней радостью светятся лица уже немолодых женщин, когда надевают они яркие праздничные старинные одежды и запевают свои любимые старинные и современные песни.

Хотя одежда жителей каждой местности Руси имела свои отличительные особенности, весь русский женский костюм обладал общими чертами – мало расчленённым компактным объемом и лаконичным, мягким, плавным контуром. Даже когда женщина шла, костюм её сохранял особенность – плавную текучесть линий, так привлекающую людей в движении лебедя или гордой походи павлина. И примечательно то, что этот характер движения был настолько ограничен для образа русской женщины, что сохранился во многих плясках и хороводах.

Как в россыпи речного жемчуга каждая жемчужинка радужными переливами пожожа одна на другую, но все они неповторимы и своеобразны в едва уловимых оттенках и пленительных неправильностях формы, так и народная фантазия объединяя все виды искусства, каждому из них придаёт драгоценное своеобразие. В наше время эту связь различных видов и областей искусства принято называть стилем. Но не таится ли в народном искусстве то глубокое единство человека и природы, которое помогает людям творить поистине вечное, всегда нужное всем искусство?

Цветовой строй русской народной одежды настолько интересен и значителен, что именно он создаёт разнообразие в установившихся традиционных формах и рассказывает нам о назначении тех или иных костюмов, о сокровенном их смысле. Тот же самый красный цвет, олицетворявший праздник и радость в тёмных и тусклых оттенках получал значение символа скорби.

Богатство красок русского народного женского костюма распределялось по сложившимся в отдалённые времена художественным законам. И в этом расположении цветов снова и снова проступает образ из древней славянской мифологии – символический образ птицы.

Шитье золотом, разноцветными нитями, жемчугом или цветными камнями кички, кокошники, сороки венчали головы русских женщин. В самих названиях этих уборов сохранились корни древних бытовавших у наших предков наименований птиц. Больше того, во многих местностях женщины украшали свои уборы «пушками» из гусиного или Лебединого пуха, Селезневыми кудрями, - самой красочной частью оперения селезня. Полным символики было декоративное решение рукавов в русской женской рубахе. Сочным красным цветом и строгим орнаментом, мерцанием золота, кружевной чёрной вязью, шитьём на прозрачной кисее украшали русские женщины рукава своих рубашек.

Нашивали ли они куски цветной ткани или ткали их на станине – всегда цветом, орнаментом выделялась больше всего верхняя часть рукавов – та, откуда начинается движение рук. Рук или крыльев? Да этим художественным приемом народное искусство, всегда чуждое копированию природы, уподобляет руки крыльям птицы.

В древние времена, когда нашим далёким предкам приходилось отвоёвывать у природы право на жизнь и весь окружающий мир был полон коварных неожиданностей, которые было трудно предвидеть, чтобы оградить себя от них, славяне создали систему «оберегов» - предметов – символов, имевших, по вере людей, силу охранять их от возможного зла.

Руки человека и особенно руки выполняли всякую работу. Они помогали людям появляться на свет, они кормили, качали в люльке, пеленали и мыли детей, стирали, варили пищу, жали хлеб… Много-много делали женские руки, и на их долю выпадало провожать в последний путь человека, - закрывать ему глаза, обмывать его бездыханное тело, одевать в последнюю одежду.

Эти рабочие руки, превращавшиеся в сказках в крылья, были покрыты рукавами рубахи. – к ним прикасался подол рубашки. Поэтому и покрывали женщины вышивкой – оберегом ворот, рукава, подол рубашки.

Первоначально, в глубокие-глубокие времена, рисунки вышивки или ткани имели прямой магический смысл. Но шло время, отрывала людей от старых верований новая жизнь. Исчезала из рисунков колдовская сила и оставалась только красота. Бережно хранили её рязанские женщины, передавали из поколения в поколения, и воспоминания о древней магии проскальзывало иногда только в удивительных названиях рисунков – «секирки», «мышиные дорожки», «ёлки», «лопухи» и др.

Костюм, бытовавший еще в 19 в. в районе Богословщины, сохранил, кроме головного убора, еще ряд древних элементов. Это, прежде всего, «юпочка» - распашной навершник – туникообразная одеда без рукавов. Самая простая по покрою, она была богато декорирована. Вертикальные полосы ярких, сочных цветов – на красный кумач нашивала узкие синие, желтые, зелёные ленты – сопоставлялись с горизонтальным орнаментом низа, в которой рязанские женщины вводили несложную вышивку и чередование нитей тканья в различных сочетаниях, что создавало сложный и интересный ритм расположения тонов. Чувство композиции подсказывало крестьянкам необходимость плавного цветового перехода от низа «юпочки» к верхней белой части, и поэтому, в холст пропускали красные нити постепенно уменьшая их толщину. Это создавало великолепную тонально-цветовую гармонию на ярком материале – так просто, четко и неповторимо распоряжались женщины цветом. Их тонкий вкус сказывался в том, что при такой юпочке не носили понев с широкой «кляжей» (отделка низа»). Лишь небольшая красная полоса с зеленой и узкой синей лентой заканчивала подол понёвы.

Рогатая кичка была сложным головным убором и состояла из нескольких частей. Основой убора была стёганая из холста на подкладке кичка. К ней сзади прикрепляли «снур» - толстый плетёный шнур с широкой массивной кистью, украшенной крупным бисерой. Как символ языческого божества – животного, он спускался вдоль спины.

Древний обычай требовал украсить или «оградить» уши от наговора и сглаза и поперёк кички накладывали шнур с великолепными кистями, нанизанными из щелка и бисера. Этот шнур назывался «подзаушники», часто рядом с ним, присоединяя к серьгам, помещали «пушки» - шарики из белого гусиного пуха. Затылок закрывали «подзатыльником» - полукругом кумачной, с холстиной подкладкой ткани, выложенный лентами, позументом, чёрным шнуром и блёстками, от этого полукруга спускалась низанная из крупного разноцветного бисера (белый, голубой, чёрный, жёлтый, вишнёвый) прямоугольная сетка, закрывающая шею и часть спины.

Подзатыльник должен был закрыть все до единого из оставшихся волосков, потому что, по древним поверьям, волос обладал магической силой. Этой силой наделяла женщин земля, как и женщина имеющая нивы-волосы. По выходе замуж женщина становилась членом чужого рода, и чтобы не принести несчастье мужу и его родне, она должна была тщательно прятать свои волосы.

Теперь наступала очередь прикрыть всё это сложное сооружение – надеть сверху «сороку» из красного кумача с вышитым золотом «очельем». К сороке добавлялась ещё увивка, назначение которой было закрепить заднюю часть сороки. Увивка – подковообразная дуга из холстинного жгута, обшитая сверху серебряным галуном, к нижнему краю пришивалась шелковая коричневая бахрома, оканчивающаяся блёстками и лентами. Когда увивку прикрепляли к сороке, ленты свешивались вдоль лица, развевались, то открывая, то закрывая подзаушники, создавая постоянно меняющуюся живописную цветовую среду около женского лица. Однако при всей своей сложности головной убор – рогатая кичка не был перегруженным. Чувство меры, присущее творцам народного костюма, и здесь останавливало буйство фантазии женщин.

Последние две детали – «крылышки», пришитые к вороту, унизанной бисером, стеклянными пуговицами, блёстками и шелковым шнуром. Он застёгивался сзади, где соединялись крылышки и жерелок, покрывавшие спину и грудь. Жерелок низали из крупного цветного бисера, он ложился широким полукруглым воротником, напоминавшим круглое княжеское «ожерелье» Древней Руси.

Рубашка была первой и самой древней одеждой всех вообще обитателей Восточной Европы. К древним одеждам во всем мире относятся и набедренные повязки всех видов. Самый простой и лёгкий в изготовлении ее вариант – это кусок ткани, обёрнутый вокруг бёдер. Если им прикрываешь тело сверх рубашки, то можно даже и не снимать его. Такой и была когда-то понева – вторая или такая же главная женская одежда рязанской земли, неизменными от 18 века. Костюмы же молодых женщин являются очень интересным сочетанием остатков старины с модой 90-х годов 19 века. Мезень в 18 веке по приказу Екатерины 2 была объявлена городом, но вплоть до недавнего времени имела сообщения главным образом водными путями, поэтому там дольше сохранялся старинный костюм как обрядовый, то есть девичий костюм невесты. Воспитанные в уважении к традициям, молодые женщины старались в своём костюме сохранить что-то от старины, а что-то прибавить от моды. Так были оставлены нетронутыми шитые золотом красные бархатные кички, надевающиеся сверх женского повойника. Очелье кички закрывали шелковым красным платком (сложенные сначала косынкой, а затем в виде ленты) который завязывали спереди, а из кончиков делали ушки.

Одарённый в любой области человек в своём творчестве предвосхищает будущее. Интуиция подсказывает ему Основное направление развития его специальности. Так всегда было и с В. Зайцевым. Увлечение народным костюмом со временем переросло в постоянную глубокую любовь. На протяжении десяти лет, когда творчество В. Зайцева получило уже всеобщее признание и за рубежом, художник часто обращается к любимым мотивам народного искусства. Создание модели, её эскиза для Славы всегда радостный процесс. В его работе нет вымученности, потуг, вызывающий глубокую душевную усталость и тревожную неудовлетворённость. Творческий процесс у Славы, как весенняя песня птицы, льётся широко, звонко и непринуждённо, по велению природы. Для художника, чьи произведения трёхмерны, очень важным качеством является понимание материала. Это относится не только к архитектору, скульптору, художнику – прикладнику, но и к художнику модельеру. Чувство материала всегда ведёт модельера по правильному пути, часто подсказывает ему форму и даже силуэт. Природа наградила В. Зайцева не только пониманием, но острым ощущением материала.

Трудно перечислить или описать все модели В. Зайцева, созданные им под влиянием русского искусства или русского народного костюма. Но, обращаясь к этим источникам, художник никогда не увлекается этнографическими элементами, не увлекается потому, что смелость его художественного видения глубоко современна, и это помогает ему создавать интересные и своеобразные модели.

К несомненным удачам принадлежит и интересный ансамбль-костюм и пальто, навеянные древнерусским искусством. Когда-то каждая эпоха имела свои излюбленные цвета, свои любимые цветовые сочетания. Со времени возникновения всеобщего царства моды, то есть с 19 века, уже не эпохи, а периоды, и наконец, сезоны стали иметь модные цвета. Красный и красно-малиновый в сочетании с зелёным на протяжении всей истории Древней Руси были цветами торжественных парадных одеяний. Верный своему методу Слава берет эти три цвета и строит на них современный ансамбль из матового мягкого, но хорошо держащего форму сукна.