2. Общественно-политический строй

Волжская Болгария до монгольского завоевания представляла собой раннефеодальное общество. Развивавшиеся феодальные отношения переплетались с сильными пережитками родового строя и элементами рабовладения.

О местных феодалах и борьбе между ними говорит повествование русской летописи под 1183 годом: в походе владимирского великого князя Всеволода на болгар на стороне русских участвовали не только половцы, но и отдельные болгарские князья.

«Простой народ» представляли главным образом земледельцы, а также скотоводы. Трудно судить о повинностях этого «простого народа», но Ибн-Фад-лан говорит: «... кто что-либо посеял, берет это для самого себя. У царя нет на это никакого права, кроме лишь того, что они платят ему в каждом году от каждого дома шкуру соболя», «каждому, кто у себя устраивает свадьбу или созывает званый пир, необходимо сделать отчисление царю, в зависимости от размеров пиршества, [дать] «сахрадж» медового набиза и [некоторое количество]... пшеницы». Трудом простого народа, по распоряжению государственной власти, были возведены такие укрепления, как вал около селения Никольского близ Болгар и крепостные стены городов. Ибн-Русте писал, что болгары (имеются в виду простые люди, крестьяне), «подать царю своему платят лошадьми и другим. От всякого из них, кто женится, царь берет по верховой лошади. Когда приходят к ним мусульманские купеческие суда, то берет с них пошлину -- десятую часть [товаров]». Доходы царя складывались также из военной добычи. Ибн-Фадлан сообщает, что если царь «предложит отряду совершить набег на одну из стран, и он награбит, то он [царь] имеет долю вместе с ними».

Феодализирующиеся представители родовой и племенной знати, как наместники царя, держали в подчинении сельские общины. Значительную часть феодалов составляли военачальники.

Крестьяне находились в феодальной зависимости от главы государства, его наместников и прочей знати, но частновладельческих крепостных в Болгарии не было.

Болгарская феодальная знать эксплуатировала и трудовой люд марийских, удмуртских и мордовских племен, опираясь на их старейшин и князьков. Подчиненное население платило болгарскому царю и феодалам тяжелую дань. Финно-угорские общины управлялись болгарскими наместниками и военачальниками, имевшими на их территории свои колонии с воинскими силами.

Хотя в Болгарии и господствовал ранний феодализм, но пережитки родовых отношений ощущались во многих областях жизни и быта. Например, по словам Ибн-Фадлана, у болгар был такой обычай: «…Если у сына [какого-либо] человека родится ребенок, то его берет [к себе] его дед, прежде его отца, и говорит: «Я имею большее право, чем его отец, на его воспитание, пока он не сделается [взрослым] мужем. И если умирает из их числа человек, то ему наследует его брат, прежде его сыновей».

Общественным отношениям соответствовала и государственная надстройка. Политический строй Волжской Болгарии можно охарактеризовать как раннефеодальную монархию. Известны имена болгарских царей, которых восточные авторы именуют маликами, эмирами. Наиболее известен из них эльтебер Алмуш, сын Шилки. Под властью Алмуша находились четыре «царя» -- владетели отдельных частей государства и предводители (куввазы) -- княжеские наместники. У царя были дружина и ополчение.

Принятие ислама болгарами в 922 году было вызвано не столько внешнеполитическими обстоятельствами, сколько внутренними условиями. Новая, классовая религия должна была способствовать укреплению развивающихся феодальных производственных отношений. В Болгарии ислам не получил повсеместного распространения.

Сообщения Ибн-Фадлана позволяют утверждать, что насаждение ислама происходило насильственными методами. В основе религиозных конфликтов лежали классовые противоречия и классовая борьба. Рядовые общинники вели борьбу против феодальной знати и новой религии, утверждавшей ее власть. Борьба шла и в других сферах общественной жизни, хотя она первоначально, прикрываясь патриархальной оболочкой, могла проявляться в менее острой форме.