Глава 2. Основные вехи развития округа, храмовое строительство во второй половине XVIII в. - первой половине XIX в.

В 1780-1781 годах Екатерина II провела новую губернскую реформу, по которой территория Урала была поделена между четырьмя наместничествами. Вятское наместничество объединяло уезды прежней Вятской провинции. Пермское наместничество - состояло из Пермской и Екатеринбургской областей и включало территории Прикамья и Среднего Урала с Зауральем. Уфимское наместничество объединило южноуральские территории. Часть земель Ялуторовского и Туринского уездов отошли к Табольскому наместничеству. Нижний Тагил стал центром горнозаводского округа, куда вошли территории, на которых стояли заводы, принадлежавшие Никите Акинфиевичу Демидову. В 1797 году при императоре Павле I произошли последние административные перемены: наместничества ликвидированы и превращены в губернии. Уфимское наместничество преобразовано в Оренбургскую губернию. Пермь осталась центром губернии, а Екатеринбург стал уездным городом. Екатеринбургский уезд делился на округа, такие как Невьянский, Нижнетагильский, Алапаевский и другие.

Первый по времени и значению род уральских заводчиков Демидовых в течение XVIII века раздробился на несколько ветвей. Наследники старшего сына Никиты Демидовича Антуфьева - Акинфия Никитича Демидова владели Невьянскими, Нижнетагильскими, Суксунскими, Ревдинско-Рождественскими заводами. Наследники Никиты Никитича Демидова младшего сына Никиты Демидовича Антуфьева владели Сергинскими, Авзяно-Петровскими, Кагинскими, Кыштымскими и Шайтанскими заводами.

В результате продаж из владений рода в том же столетии вышли четыре хозяйства: Шайтанские заводы в 1767 году были проданы Ширяевым, Невьянские в 1768 году - С. Я. Яковлеву, Сергинские в 1783 году и Авзяно-Петровские в 1796 году - М. П. Губину. В результате к началу XIX в. Демидовы владели на Урале пятью уже сложившимися горнозаводскими округами. Старшая ветвь рода, идущая от Акинфия Никитича Демидова, была представлена наследниками его среднего сына Григория, владельцев Суксунских и Ревдинских заводов, и наследниками младшего сына Никиты, владельцев Нижнетагильских заводов. Из младшей ветви Никиты Никитича Демидова Кыштымскими заводами владел его сын Никита Никитич младшего, а Кагинскими - наследники другого сына Евдокима Никитича Демидова. Крупнейшим и богатейшим из демидовских владений на Урале был Нижнетагильский горнозаводский округ, на рубеже столетий принадлежавший сыну Никиты Акинфиевич Демидова - Николаю Никитичу.

За два с половиной года до смерти, в ноябре 1784 года Никита Акинфиевич написал завещание, которое тогда же было утверждено императрицей. Все свои собственные и покойной жены Александры Евтихиевны (урожденной Сафоновой) имения он поделил между сыном и двумя дочерьми. В раздел пошли только вотчины в европейских губерниях России с 8362 ревизскими душами крепостных крестьян, деньги и движимое имущество. Нижнетагильские заводы передавались в безраздельное владение единственному сыну Николаю. При девяти заводах с восемью деревнями и новой Усть-Уткинской пристанью по 44-ой ревизии числилось 7657 ревизских душ крепостных и 307 ревизских душ вечноотданных, а также 1245 ревизских душ приписных крестьян.

На часть сына выделялись также 3 487 ревизских душ вотчинных крестьян в Нижегородском и Тверском наместничествах и Московской губернии, дворы в Москве (в Немецкой слободе и на Мясницкой улице), Петербурге (на Васильевском острове), Приморская дача по Петергофской дороге, дома в городах Екатеринбурге, Перми, Казани, Лаишеве, Нижнем Новгороде, Ярославле и Твери «со всем каменным и деревянным на тех дворах строением, с дворовыми людьми, служителями и приказчиками и всем, что в оных движимого имения находится». Всего основному наследнику выделялось 11 451 ревизских душ крепостных и приписных крестьян в четырех российских провинциях, что составляло две трети наследства отца. Оставшиеся вотчины в Нижегородском, Владимирском, Вятском и Костромском наместничествах с 4875 ревизских душ сверх денег и драгоценностей в равных частях переходили дочерям Екатерине и Марии. Желая сохранить заводы в одних руках, Никита Акинфиевич распорядился в случае смерти сына отдать заводы без раздробления старшей дочери Екатерине, а Марии - все не принадлежащие к заводам вотчины и сверх того выплачивать из заводского дохода деньгами.

7 мая 1787 года Никита Акинфиевич Демидов скончался. В том 1784 году Николаю шел 11 -й год, Екатерине исполнилось 12, а Марии - семь лет. По еще прижизненному выбору Никиты Акинфиевича опекунами над несовершеннолетними детьми были определены генерал-аншеф, сенатор Николай Дмитриевич Дурново и тайный советник, и сенатор Александр Васильевич Храповицкий. Хозяйственными и финансовыми делами наследников во время опеки ведал в основном Н.Д. Дурново. А.В.Храповицкий, будучи статс-секретарем Екатерины II, содействовал военной и придворной карьере подопечного владельца Нижнетагильских заводов. Опекуны устроили и личную судьбу молодого Демидова и его сестер. Екатерина Никитична по желанию светлейшего князя Г.А. Потемкина, флигель-адъютантом (с 16 октября 1789 г.) и генерал-аудитор-лейтенатом (с 29 июля 1791 г.) штаба которого состоял Николай Демидов, была выдана за знатного, но расточительного князя Сергея Лаврентьевича Львова, который был к тому же на 32 года старше невесты. Вскоре после свадьбы старшей из сестер, Н.Д. Дурново женил своего сына камергера Дмитрия Николаевича на младшей подопечной Марии Никитичне.

Устройство семейных дел потребовало немалых расходов. В приданое сестрам было выделено до 300 тысяч рублей деньгами и вещами, по завещанию отца им достались вотчины общей стоимостью 600 тысяч рублей. Н.А. Демидов заплатил также 164-тысячный долг зятя Львова и вынужден был в дальнейшем помогать семье сестры по 3,5 тысяч рублей в год.

В 1794 году сам Николай Никитич женился на баронессе Елизавете Александровне Строгановой, младшей сестре владельца Кыновского округа барона Г.А. Строганова. Ее именем был назван один из заводов этого округа - Елизавето-Нердвинский завод. Этот брак с представительницей знаменитого и влиятельного рода существенно повысил рейтинг Демидова в высшем обществе, но не принес существенных материальных выгод. За невестой в 1797 году было дано бриллиантов, жемчугов, серебра в разных вещах и разного платья, белья, уборов и кружев на 38 270 рублей и каменный дом на Большой Морской улице (№ 23) в Петербурге стоимостью 94,5 тысяч рублей. Но свадьба и переезд в Петербург потребовали значительных расходов, в результате чего Демидов вынужден был отказаться от планов развития вотчин и даже вынужден был взять часть денег из заводской кассы.

По условиям опеки наследник Нижнетагильских заводов получал в год определенную сумму на проживание. Но огромные личные траты Демидова значительно превышали ее. В результате многочисленных выплат и займов за Николаем Никитичем накопилось более 800 тысяч рублей частных долгов, а за его заводами - более 100 тысяч рублей казенных недоимок. Финансовая несостоятельность и не прекращавшаяся расточительность А.Н. Демидова послужили причинами продления опеки после достижения им совершеннолетия.

В феврале 1795 года опекуны потребовали, чтобы 22-летний заводовладелец давал обязательство обходиться тою суммою, которую выдавали опекуны, не делать ни малейших займов, не давать расписок, ни векселей, ни обязательств и не подписывать никаких счетов, контрактов, закладных, купчих и всякого рода крепостей без ведома и общего подписания опекунов. Так опека над несовершеннолетним превратилась в опеку и попечительство над расточительным владельцем. Необходимо отметить, что данные долги еще были вызваны и кризисом продаж тагильского железа, который наметился в конце XVIII века.

В поисках выхода из критической финансовой ситуации в 1795-1797 годах были продана часть наследственных имений в Нижегородской и Петербургской губерниях. Сёла Фокино (первую демидовскую вотчину, купленную еще Н.Д. Демидовым) и Юрьино продали сестре последнего фаворита императрицы П.А. Зубова О.А. Жеребцовой. Село Огневский Майдан было продано Д.А. Бахметеву. Приморскмая дача под Ораниенбаумом продана датскому консулу А.И. Мезе. В 1797 году был предложен план займа 400 тысяч рублей в Голландии. В последующих вариантах плана сумма увеличилась до 600 тысяч и 1 миллиона рублей. План составлялся в большом секрете, и даже имя одного из самых богатых российских господ, желавшего заложить свои заводы, не разглашалось. Демидовскому комиссионеру в Амстердаме было поручено прозондировать почву по поводу залога Нижнетагильских заводов.

18 июля 1797 года порученец Демидова сообщал, что неизвестно, будет ли заем, так как положение осложняется международной обстановкой (имелось в виду, видимо, близившееся окончание войн первой антифранцузской коалиции). Но уже через три дня комиссионер извещал Николая Никитича, что встретился с людьми, которые могли бы дать заем. Предложенное им в залог имение вызвало там определенный интерес, но не столько для аренды или займа, сколько для покупки. Сам комиссионер также склонялся к тому, что скорее можно отыскать охотников на покупку имения, нежели получить под залог его необходимую вам сумму. Но на такой шаг Демидов не решился, хотя вскоре, 12 августа 1797 г. (сенатский указ издан 22 ноября), Павел I подписал указ о снятии опеки с Демидова, с того времени ставшего полновластным хозяином своих заводов и вотчин. По просьбе Николая Никитича опекуны были освобождены от обязательных отчетов по своему 10-летнему управлению. Тогда же он обратился к императору с просьбой отпустить его в годичный отпуск с целью посещения своих заводов, но тот отказал. Назначенный в январе 1797 года камергером двора цесаревича Александра Павловича, Демидов, видимо, был полезен Павлу в этом качестве. Но в 1800 году он перевел Николая Никитича в Камер-коллегию, присвоив чин тайного советника, и в знак особого расположения назначил командором Мальтийского ордена.

Между делом решились и проблемы с долгами Демидова. В начале 1798 года начались операции Дворянского Вспомогательного банка, одним из первых заемщиков которого оказался владелец Нижнетагильских заводов. К тому времени он был должен 37 частным кредиторам 502 тысяч рублей, а также Берг-коллегии (42 279 рублей), Московскому (10 тысяч рублей) и Петербургскому (25 тысяч рублей) Опекунским советам и петербургскому ломбарду (25 тысяч рублей). Вспомогательный банк давал 25-летние займы по величине заводского дохода, умноженного в восемь раз. В результате под залог двух Салдинских заводов в мае 1798 года Демидов получил 600 тысяч рублей, из которых банком были выплачены горные подати, долги советам и 100 тысяч рублей Марии Никитичне Дурново. В июне1798 года под залог в 120 тысяч рублей ушел Висимо-Шайтанский, а в октябре - за 150 тысяч рублей Черноисточинский завод. В том же году по требованию банка Демидов застраховал эти предприятия в Лондоне. В 1798-1799 годах он попытался заложить и остальные заводы Нижнетагильского округа и даже получил свидетельства от горного начальства, но прием этих имений под залог в банке был отменен. Так начиналось самостоятельное владение и управление Николаем Никитичем Демидовым Нижнетагильским округом и другими наследственными имениями, за время которого он сумел не только расплатиться по долгам и займам, но и удвоить свое состояние. Тридцать лет (26 из которых Демидов прожил за границей) он не только оставался единоличным собственником заводов, но и успешно реализовал роль заботливого и бережливого хозяина.

В первую очередь Николай Никитич довел до совершенства механизм дистантного (дистанционного) управления заводами; формирование которого началось еще при жизни отца, перебравшегося с заводов на жительство в Москву. Еще накануне, в связи с переездом заводчика к месту службы в Петербург, туда переносится главное управление демидовскими владениями. Отныне заводским приказчикам надлежало обо всех делах рапортовать в Санкт-Петербургскую контору, которая руководила всеми делами округа. 24-летний владелец, занятый на государственной службе находит время ежедневно работать с рапортами, которые приходят с заводов. Однажды, упрекая приказчиков, что они не сами запечатывают конверты с рапортами, он посоветовал им делать это самостоятельно, уважение своего господина, который сам распечатывает и все читает.

Эффективность дистантного управления во многом зависела от устойчивой связи между Петербургом и Тагилом. Для этого Николай Никитич потребовал от приказчиков, как и прежде, присылать в столицу двухнедельные финансовые ведомости и, кроме того, еженедельные рапорты о производительности заводов. Петербургская контора столь же оперативно должна была отсылать по рапортам срочные уведомления и резолюции, просмотренные заводчиком. Кроме того, он разрешил обращаться лично к нему и сообщать о новых изобретениях по заводской части, о проблемах на производстве, также о тех служащих, которые не справляются с обязанностями или злоупотребляют положением. Демидов просил при этом «нелепости и напраслины», чтобы не было лишнего перевода денег на оплату почты.

Устойчивость механизма дистантного управления требовала такой же оперативности и со стороны владельца. Поэтому сам Николай Никитич строго придерживался правила посылать в Тагил повеления раз в две недели и столь же строго следил за своевременной почтой с заводов, часто попрекая приказчиков за просрочку. А однажды, возмущенный тем, что уже три недели не получал от них ни одного письма, он спрашивал в своем послании, не умерли ли приказчики и не сошло ли они с ума, раз не справляются со своими делами. Тогда Демидов решил дать им время исправиться, хотя считал, что за подобное необходимо их не только оштрафовать со строгостью, и от должностей отрешить. Главным объектом внимания заводчика закономерно становится географически далекое от него Нижнетагильское заводоуправление, от эффективности которого зависело положение всего обширного хозяйства. Не имея возможности по делам службы лично приехать на заводы, он еще летом 1797 года посылает в Тагил для устроения заводов управляющего Московской конторы отставного подпоручика Г.Е. Матвеева, отец которого служил заводским приказчиком еще при Никите Акинфиевиче Демидове. Нижнетагильской конторе предписывается замечания Г.Е. Матвеева исполнять с точностью без малейшего упущения.