"Проводы в иной мир": обряд и игровые "погребения", "похороны"
Заключение
В сложном комплексе календарной обрядности славян прослеживается взаимосвязь аграрных ритуалов с погребально-поминальными и культом предков, пережитками которого пронизана народная традиция.
Функциональное назначение ритуалов, связанных с заупокойными культами, состояло в воздействии на урожай, скот, благополучие.
Например, в традиционной святочной трапезе элементы ритуального пиршества, входившего в комплекс проводов «посланников» в обожествленный космос, наслоились на поминальные действа, совершавшиеся по отправлении «посланцев».
Разнообразии форм и сроков святочного и масленичного ряжения, оргиастических элементов карнавала также основывается на базе ритуала проводов на «тот свет».
В основе многих драматизированных, пародийных форм лежат трансформированные пережитки ритуала проводов на «тот свет», обыгрывание замены реальных «посланников» знаками-символами их, что вполне согласуется с гуманистическими тенденциями эпохи Возрождения.
Генезис и функциональное назначение многих земледельческих ритуалов языческих славян, трактовавшихся как обрядность, связанная с погибающим и оживающим духом растительности, по всей видимости, восходят к отправлению посланцев к обожествленным предкам. Представление о «духах хлебного поля» также связано, по-видимому, с духами предков, отправлявшихся с этих полей к праотцам.
Элементы снаряжения в одежде, реквизите, жертвенных предметах; представления о долгом и трудном пути, о преодолении различных препятствий, обусловленных разным ландшафтом и природными стихиями; сказки о странствиях в «иной» мир и обратно, о выходцах с «того света» вызывают предположение о том, что генезис ритуала проводов «посланников» в обожествленный космос мог быть связан с древнеиндоевропейским обычаем возвращения к старости на родину (прародину). Поскольку путь был далек, труден, не безопасен, он требовал соответствующего снаряжения, свиты, и не всегда и не для всех кончался благополучно.
Итак, в основе ритуала, во многом определившего формы календарного цикла и направленность его у славян, лежит древнейший мотив удаления на прародину при признаках подступающей старости еще сильных телом и духом людей, способных вынести трудности далекой переправы через леса, водоемы, горы, облака и «пустоты».
При сопоставлении положения о белтейнских кострах с данными славянской народной традиции выявляются параллели ноябрьских костров с «кузьминками», февральских -- с карнавальными действами, майских -- с действами вокруг майского дерева, августовских -- с «дожинками». Костры же, возжигавшиеся в канун зимнего солнцестояния, соответствуют сочельническим (новогодним, крещенским), а в ночь накануне летнего солнцестояния -- купальским.
Все это служит подтверждением предположения о формировании ритуала в те отдаленные времена, о которых мы располагаем не достоверными сведениями, а лишь отражениями в мифических мотивах. В письменных же источниках и в традиции известных нам народов мы сталкиваемся лишь с рудиментарными формами деградировавшего и трансформировавшегося ритуала.
Литература
1. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 2003.
Ивлева Л.М., Ромодин А.В. Масленичная похоронная игра в традиционной культуре белорусского Поозерья // Зрелищно-игровые формы народной культуры. Л., 1990. С. 196-203.
Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. Утварь, одежда, пища и питье, здоровье и болезни, нравы, обряды, прием гостей. М., 1993. обряд погребение игровая похороны
Смирнов Ю.А. Лабиринт. Морфология намеренного погребения. М., 1992.
Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993.
Геннеп А. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М., 1999.
Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. Избранные труды. М., 1996.
Еремина В.И . Ритуал и фольклор. Л., 1991.
Пропп В.Я. Русские аграрные праздники, с. 103, 104
Klaatsch H. Mumie aus Australien. - Zeitschrift fьr Ethnologie, 1905